Образы. Гипнотическая поэтика.
Пусть будет и такая тема
При желании, тут есть над чем подумать, и с чем поработать...
Ну а теперь немного инфы. Намеками, не более...
Вне всякого сомнения, Рильке обожал замки. Но кто же равнодушен к замкам и ключам? Психоаналитическая литература на эту тему обширна. Однако с точки зрения преследуемой нами цели, выявление сексуальных символов только замаскировало бы глубину грез о сокровенном. Никогда, быть может, не почувствуешь яснее, чем на этом примере, однообразие символики психоанализа. Приснится вам ночью конфликт ключа и замка - и для психоаналитика это уже наиочевиднейший знак, столь очевидный, что продолжение истории становится излишним. Вам уже не в чем признаваться, если вы видите во сне ключ и замок. Но поэзия никак не вмещается в рамки психоанализа. Из сновидения она всегда творит грезу. А поэтическая греза не может удовлетвориться рудиментом некой истории; для нее не может быть завязкой узел комплекса. Поэт живет грезой, и его греза бодрствует, а главное, она пребывает в мире, среди предметов этого мира. Она собирает мировое пространство вокруг объекта, внутри объекта. Вот она открывает сундуки, и она же сжимает сокровища вселенной и умещает их в маленькой шкатулке. Если в шкатулке лежат украшения и драгоценные камни, значит, предметом поэтического вымысла станет прошлое, длительное прошлое, охватывающее жизнь целых поколений. Камни заговорят, конечно, о любви. А вместе с тем, и о могуществе, и о судьбе. Все это так грандиозно по сравнению с ключом и замком!
В шкатулке хранятся вещи незабываемые, незабываемые и для нас, и для тех, кому мы подарим свои сокровища. Прошлое, настоящее, неизвестное будущее находятся здесь в сжатом виде. Таким образом, ларчик — это память о незапамятном.
Психологическое применение образов позволит нам признать, что любое значительное воспоминание — бергсоновское чистое воспоминание- покоится в оправе маленького ларчика. Чистое воспоминание, образ, который принадлежит только нам, не хочется кому-либо передавать. Мы открываем лишь некоторые ею яркие подробности. Но само существо воспоминания принадлежит только нам, и мы никогда не захотим раскрыть его до конца. Здесь нет ничего общего с подавлением. Подавление - это неловкое движение. Вот почему оно обладает столь явными симптомами. Однако у любого секрета есть свой ларчик, и этот абсолютный, надежно запертый секрет чужд какому-либо движению. Сокровенная жизнь приобщается здесь к синтезу Памяти и Воли. Здесь - Железная Воля, но не против внешнего мира, не против других, по ту сторону какой бы то ни было психологии противостояния. Некоторые воспоминания нашей души надежно оберегает абсолютный ларец.
В шкатулке хранятся вещи незабываемые, незабываемые и для нас, и для тех, кому мы подарим свои сокровища. Прошлое, настоящее, неизвестное будущее находятся здесь в сжатом виде. Таким образом, ларчик — это память о незапамятном.
Психологическое применение образов позволит нам признать, что любое значительное воспоминание — бергсоновское чистое воспоминание- покоится в оправе маленького ларчика. Чистое воспоминание, образ, который принадлежит только нам, не хочется кому-либо передавать. Мы открываем лишь некоторые ею яркие подробности. Но само существо воспоминания принадлежит только нам, и мы никогда не захотим раскрыть его до конца. Здесь нет ничего общего с подавлением. Подавление - это неловкое движение. Вот почему оно обладает столь явными симптомами. Однако у любого секрета есть свой ларчик, и этот абсолютный, надежно запертый секрет чужд какому-либо движению. Сокровенная жизнь приобщается здесь к синтезу Памяти и Воли. Здесь - Железная Воля, но не против внешнего мира, не против других, по ту сторону какой бы то ни было психологии противостояния. Некоторые воспоминания нашей души надежно оберегает абсолютный ларец.
Г.Башляр "Поэтика пространства"