Форум ПСИХОТЕХНОЛОГИЙ и САМОРАЗВИТИЯ

Тайны развития интуиции.



Индивидуальная и групповая ПРАКТИКА. Обсуждения, веб-конференции, совместные ЭКСПЕРИМЕНТЫ.




ОЗОН - книги по ГИПНОЗУ и САМОГИПНОЗУ

Re: ОЗОН - книги по ГИПНОЗУ и САМОГИПНОЗУ

Сообщение GdeToTam » 26 мар 2015, 21:59

metall4ever писал(а):
Я теперь раздумываю с какой начать :-)
Вы с какой начинали?)


Элмана мы переводили на форуме, примерно треть книги осилили. :ps_ih: :ps_ih:
Ещё до выпуска у Гордеева ))
Твоё ВНИМАНИЕ полностью концентрируется на том, что я ТЕБЕ говорю.
Только НА ТОМ что я ТЕБЕ говорю. :ma_g: :ps_ih: :ps_ih:
Аватара пользователя
GdeToTam
 
Сообщения: 11304
Зарегистрирован: 21 дек 2011, 15:06

Re: ОЗОН - книги по ГИПНОЗУ и САМОГИПНОЗУ

Сообщение GdeToTam » 18 июл 2015, 22:27

Павел Игнатьевич Буль


Буль П.И. "Техника врачебного гипноза"

ОЗОН - книги по ГИПНОЗУ и САМОГИПНОЗУ



От производителя

Вниманию читателей предлагается книга выдающегося советского врача-психотерапевта, исследователя и популяризатора гипноза П.И.Буля. В книге рассматривается техника гипноза и внушения, предназначенная для излечения тяжело переносимых больными патологических состояний. Описание методов и приемов гипноза сопровождается многочисленными примерами из медицинской практики автора.

Книга рекомендуется психологам, психотерапевтам и врачам других специальностей, использующим при лечении больных технику гипноза и внушения.


Ссылка: Буль П.И. "Техника врачебного гипноза"


Буль П.И. "Гипноз в клинике внутренних болезней. Опыт психотерапии - гипноза и внушения в клинике"

ОЗОН - книги по ГИПНОЗУ и САМОГИПНОЗУ



От производителя

В монографии обобщен двадцатилетний опыт работы автора в клинике внутренних болезней и приводятся данные, полученные при лечении больных бронхиальной астмой, язвенной и гипертонической болезнью, стенокардией, а также различными функциональными расстройствами деятельности внутренних органов (НЕВРОЗЫ ВНУТРЕННИХ ОРГАНОВ).
В первой главе даются основные современные представления о психотерапии и ее главнейших методах - гипнозе и внушении. В этой же главе дается критика психоанализа Фрейда.
Вторая глава посвящена детальному ознакомлению с техникой гипноза и внушения (организация гипнотария, определение степени гипнатизабельности, выбор способа гипнотизации, методы гипноза и внушения, виды гипноза, показания и противопоказания для применения гипнотерапии, особенности работы гипнотерапевта и др.)
В третьей главе рассматриваются особенности реакций у больных внутренними заболеваниями при исследовании в гипнозе.
Четвертая глава целиком посвящена гипнотерапии некоторых внутренних болезней (бронхиальная астма, гипертоническая и язвенная болезнь, стенокардия, дискенезии желчных путей и хронические холециститы, функциональные расстройства деятельности внутренних органов и др.)

Книга рассчитана на широкий круг врачей и студентов медицинских институтов, желающих ознакомиться с основами психотерапии (гипноза и внушения), применяемых в клинике внутренних болезней при лечении некоторых соматических заболеваний.


Ссылка: Буль П.И. "Гипноз в клинике внутренних болезней. Опыт психотерапии - гипноза и внушения в клинике"


Буль П.И. ""Загадочные" явления мозга и психики человека в свете современной науки"

ОЗОН - книги по ГИПНОЗУ и САМОГИПНОЗУ



От производителя

В свете достижений современной науки дается представление о нервно-психической деятельности человека. Рассмотрены явления гипноза и внушения, лунатизма, летаргического сна, которые до сих пор способствуют сохранению религиозных предрассудков и суеверий. Объясняются истинные причины "чудесных исцелений", которые еще и сегодня используются представителями религиозного культа.

Данная небольшая по объему книга, написанная популярно, предназначена для широкого круга читателей.


Ссылка: Буль П.И. ""Загадочные" явления мозга и психики человека в свете современной науки"
Твоё ВНИМАНИЕ полностью концентрируется на том, что я ТЕБЕ говорю.
Только НА ТОМ что я ТЕБЕ говорю. :ma_g: :ps_ih: :ps_ih:
Аватара пользователя
GdeToTam
 
Сообщения: 11304
Зарегистрирован: 21 дек 2011, 15:06

Re: ОЗОН - книги по ГИПНОЗУ и САМОГИПНОЗУ

Сообщение GdeToTam » 18 июл 2015, 22:29

Олег Бухтояров, Аскольд Архангельский "Психогенный кофактор канцерогенеза. Возможности применения гипнотерапии"

ОЗОН - книги по ГИПНОЗУ и САМОГИПНОЗУ



От производителя

От производителя
В монографии поднимается ряд важных вопросов психоонкологии и психоиммунологии рака, теоретически обосновывается и практически подтверждается существование психогенного компонента злокачественного опухолевого заболевания, что обращает внимание на целостное восприятие человека, который страдает раковой болезнью, а не отдельный опухолевый процесс. На основании такого подхода разработана и клинически апробирована патогенетически обоснованная методика гипносуггестивной психотерапии психосоматических расстройств онкологических больных.

Монография может быть использована психиатрами, психотерапевтами, психологами, иммунологами, онкологами и другими специалистами, интересующимися междисциплинарными проблемами онкологии.


Ссылка: Олег Бухтояров, Аскольд Архангельский "Психогенный кофактор канцерогенеза. Возможности применения гипнотерапии"
Твоё ВНИМАНИЕ полностью концентрируется на том, что я ТЕБЕ говорю.
Только НА ТОМ что я ТЕБЕ говорю. :ma_g: :ps_ih: :ps_ih:
Аватара пользователя
GdeToTam
 
Сообщения: 11304
Зарегистрирован: 21 дек 2011, 15:06

Re: ОЗОН - книги по ГИПНОЗУ и САМОГИПНОЗУ

Сообщение GdeToTam » 10 авг 2015, 12:02

Пьер Жане "Психологическая эволюция личности"

ОЗОН - книги по ГИПНОЗУ и САМОГИПНОЗУ





От производителя
"Психологическая эволюция личности" - одна из основных книг французского психолога и психотерапевта Пьера Жане, одного из ведущих французских психологов первой трети XX века, создателя целостной общепсихологической теории и психотерапевтической практики. С начала 1980-х его психотерапевтическая система стала основой фазово-ориентированных подходов к терапии ПТСР. "Психологическая эволюция личности" - один из самых ярких текстов Жане. Он сочетает философские размышления, общепсихологические построения и подробные описания клинических случаев - характерная черта ушедшей французской традиции патологической психологии конца XIX - начала XX в.

Для аспирантов и студентов-психологов, студентов-психиатров и социологов, всех изучающих родственные дисциплины.


Ссылка: Пьер Жане "Психологическая эволюция личности"



Ознакомительный отрывок:


В течение всего XIX века сомнамбулизм вызывал огромный интерес врачей, философов, психологов. Затем мода изменилась, и сегодня он заброшен. Когда игнорируют какой-нибудь научный феномен, не пишут о нем статей и диссертаций, то всегда убеждают себя, что он просто исчез. Огромное заблуждение: этот феномен продолжает существовать и встречается не реже, чем в
былые времена; только он больше не приковывает к себе внимания, о нем не хотят говорить.

Феномен сомнамбулизма встречается на каждом шагу, повторяется изо дня в день в больницах, но игнорируется как ничего не значащий. Возможно, в нем кроется что-то серьезное, чего просто не хотят видеть. У исследований сомнамбулизма есть своя история, основные вехи которой будет интересно напомнить. Сомнамбулизм вошел в научную моду в конце XVIII века. Он существовал испокон веков, но как предмет литературного изображения: когда речь шла о религиозном экстазе, о дельфийских пифиях и других подобных явлениях. Сомнамбулизм не изучался ни с психологической, ни с медицинской точек зрения. Он был открыт, или скорее, открыт заново животным магнетизмом.

Вам известно странное положение животного магнетизма в истории наук. Наши потомки посвятят этому намного больше работ, чем вышло до нынешнего времени. Пренебрежение привело к забвению той исторической роли, которую сыграл сомнамбулизм в эволюции психологических исследований. Животный магнетизм возник в медицинской среде и был связан со случаями быстрого
чудесного исцеления и изучением возможностей психологического лечения. Именно такими были цели Месмера.

Но животный магнетизм молниеносно колонизовали, связав его с довольно странной и яркой философской идеей, требовавшей от ее адептов недюжинной научной смелости.

В сущности, больше всего животный магнетизм был связан с идеей искусственного создания — сверхчеловека, который бы, как у Ницше, отличался от обычного человека, обладая наивысшими моральными качествами и новыми, невиданными способностями. Нам обещали когда-то, что сверхчеловек придет, — возможно; однако он неспешит. В XVIII веке возникло желание ускорить приход
сверхчеловека, создав его искусственно. Именно эти чаяния характерны для магнетизеров. Вызвать за один миг в человеке психическое состояние, которое отличалось бы от обычного и в котором проявились бы новые, чудесные способности — самые желанные и необходимые. Вызвать феномен ясновидения, сделать так, чтобы один человек все понимал лучше других, видел истину мира лучше нас, чтобы его чувства были более проницательными. Общаться путем обмена мыслями, читать в мысли других, даже когда те хотят сохранить их в тайне, раскрыть тайну человечества,
проникнуть в сознание, видеть на расстоянии, распознавать болезни и уметь их исцелять — вот те чудесные способности, к которым стремились магнетизеры.

К сожалению, эта мечта имела дурное влияние и не импонировала серьезным умам. Ученые, стремящиеся видеть мир таким, каков он есть, считали эти идеи нелепыми, химеричными, невозможными, отрицали их или боролись с ними. Неприятие, которое вызвал животный магнетизм, помешало заметить другие открытия, совершавшиеся по ходу дела. Впрочем, думаю, магнетизеры сами виноваты: они представляли свои открытия без того энтузиазма, которого те заслуживали, и все время возвращались к своим грезам, считая их важнее самих научных открытий.

В конце XVIII века — около 1785 г. — довольно интересный магнетизер, маркиз де Пюисегюр, возможно, впервые открыл искусственный сомнамбулизм. Он делал пассы над юношей, чтобы превратить его в сверхчеловека. Однако тот просто-напросто заснул и в этом сне вел себя довольно странно: подчинялся всякому жесту, приказу, болтал, танцевал. Когда это состояние прошло,
магнетизер с удивлением обнаружил: испытуемый совершенно не представлял, что с ним происходило, не помнил ничего из того, о чем говорил в течение нескольких часов магнетического состояния. Пюисегюр констатировал, что вызвал сомнамбулизм. Эта констатация — первостепенной важности, ведь впервые патологическое состояние было вызвано искусственно. Если бы сегодня у нас было средство мгновенно перевести человека в состояние меланхолии или мании, мы могли бы несравненно глубже изучить эти патологические феномены.

Почему мы знаем так мало о меланхолическом расстройстве? Потому что мы его видим, но не можем на него воздействовать, не можем вызвать, и лишь с большим трудом нам удается его облегчить. Это касается большинства патологических феноменов, особенно в психиатрии. Вы не можете вызвать бред преследования, как не можете вызвать и простого эпилептического припадка. В эпилепсии, в этом небольшом приступе, загадочно то, что он всегда застает нас врасплох, он всегда происходит неожиданно — его причины часто неизвестны.

Сам факт того, что удалось вызвать сомнамбулическое состояние, уже замечателен и достоин внимания. Однако на деле наблюдение Пюисегюра почти не вызывало интереса, им почти не занимались, и только постепенно внимание снова возвращается к этому феномену. Почему так получилось? Все по той же причине: магнетизеров интересовало другое. Их больше беспокоило, что сверхчеловек забыл свою роль сверхчеловека при пробуждении. Речь шла о создании сверхясновидящей сомнамбулы, и только. В исследованиях ученых конца XVIII века мы с удивлением видим, что никто не обратил внимания на открытие Пюисегюра, как, впрочем, и на предшествующие открытия, касающиеся внушения и изменения воли. Эти психологические факты не замечаются, всегда ищут чего-то еще, стремятся доказать, что сомнамбула Пюисегюра способен к ясновидению не более другого, что и так очевидно. В подобных спорах тратится время, а само открытие остается в тени.

Между тем через несколько лет, в 1820 г., под влиянием Делеза и Бертрана, инженера Политехнической школы, увлекшегося изучением феноменов сомнамбулизма, возобновился интерес к психологическим феноменам сомнамбулизма. Их стали называть явлениями гипнотизма: чтобы вернуться к забытому, часто бывает нужно поменять название. Эти исследования не имели успеха
и вызвали новую волну сопротивления, практически по той же причине: желание раскрыть тайны, старая мечта о сверхчеловеке и игнорирование реальных феноменов — сомнамбулизма и внушения. В то время возражение противников исследований сомнамбулизма было практически одно и то же. Сегодня оно выглядит странно, но в свое время имело огромное историческое значение. Это возражение касалось симуляции: такое явление нельзя ни изучать, ни воспринимать всерьез, поскольку его легко симулировать. Притвориться, что забыл пару часов из
своей жизни, сложнее, чем может показаться, но всеже вполне реально. Когда колют иголкой, также можно притвориться, что ничего не чувствуешь.

Вы помните бесконечные споры ученых, пытавшихся доказать реальность анестезии и забвения при сомнамбулизме, — о том, насколько глубоко можно воткнуть булавку в кожу лица без появления болевой чувствительности. На протяжении многих лет, до середины XIX века, только и говорили, что о возможной симуляции. Заметьте, что похожей дискуссии нет ни в какой другой области. Тем не менее симулировать в принципе можно любое душевное или нервное расстройство, включая хорею и паралич. Боязнь симуляции заставляет нас усомниться в результатах трех четвертей наших исследований. Возможность симуляции не следует упускать из виду, но существуют довольно простые процедуры, помогающие распознать грубые симуляции, — в первую очередь опыт и знание об испытуемом. И что ж из того, что иногда мы ошибаемся? Такое может случиться в любом исследовании.


Такая озабоченность симуляцией удивительна. Она тридцать лет приковывала к себе умы, что имело, с моей точки зрения, очень серьезное следствие в истории медицины. Приверженцы гипнотизма пытались всеми силами исключить симуляцию и выявить у гипнотизируемых те особенности, которые подделать невозможно. Я имею в виду изучение гипнотизма в Сальпетриере и заблуждения Шарко, столь повредившие его исследованиям. Шарко искал внешние признаки болезней спинного мозга — изменения рефлексов, параличи, контрактуры. Это в некотором смысле анатомические признаки: думали, что, будучи таковыми, а также явно связанными с повреждениями спинного мозга, они достовернее и серьезнее других. Мало что зная о психологии, он стремился не допустить симуляции со стороны сомнамбул, которых в его ведении было предостаточно, и самых настоящих. Возникла иллюзия, что указанные признаки невозможно симулировать. До чего же наивно! Почему же нельзя симулировать контрактуру или нарушение рефлексов?

Вполне возможно, как и все остальное. Шарко всегда учил, что у руки есть три особых положения, связанных с лучевым, локтевым и срединным нервами или, точнее, с их возбуждением, и что эти положения, например, поднятие или опускание двух пальцев не может быть известно человеку. Но почему бы в учреждении, где столько об этом говорят, больным, находящимся там годами, и не знать, что три положения руки определяются тем или иным нервом? Они могут это знать так же хорошо, как и студенты, — это очень просто. Позднее окулисты, в частности Ландольт и Парино, открыли порядок нарушения цветового зрения: цвета исчезают в определенной последовательности. Почему бы больным не узнать эту последовательность? Все приводившиеся против этого доказательства были иллюзорными.

Итак, о симуляции говорили беспрестанно. Тем не менее сеансы Шарко с их видимой научностью и анатомическими объяснениями и, в еще большей степени, — серьезные философские размышления Шарля Рише — привели к тому, что с 1860–1870-х гг. о симуляции говорилось меньше. Так, исследования сомнамбулизма возобновились и несколько позже — к 1880–1884 гг. — сделались модными.


Возникло другое возражение. Магнетизеры и гипнотизеры сами отмечали феномен внушения — огромного влияния магнетизера на испытуемого, его способность вызвать самые разные изменения. Школа Нанси во главе с Бернгеймом развила эту идею и показала, что все описанные Шарко объективные признаки, вероятнее всего, вызваны внушением магнетизеров. Это новое возражение
было психологическим и подчеркивало роль влияния одного человека на другого, слабость воли и переменчивость мнений. Оно было важнее и опаснее предыдущих.

Вам известно, что с начала 1890-х гг. поднялась новая волна критики исследований сомнамбулизма и внушения. Первый ее аргумент представляется мне очень важным: в явлениях, описанных магнетизерами и гипнотизерами, нет ничего нового и чудесного, кроме факта их искусственного происхождения. Так, если бы мы могли искусственно вызвать параплегию или меланхолическое состояние, это были бы те же заболевания, только искусственно вызванные. На самом деле магнетизеры просто научились вызывать тот самый сомнамбулизм, который был известен
задолго до них.

В чем заключается феномен сомнамбулизма? Он существует и вне сомнамбулических практик, и известен испокон веков. Он заключается в странном повествовании о жизни. Мы все подчиняемся общему закону, почти полицейскому: должны уметь рассказать о том, что делаем, выразить в словах то, что наполняет наши утро, день, вечер. Однако многие люди с невропатическими проблемами теряют эту способность. Они совершают некоторые действия, но не могут о них рассказать, не могут сказать, что видели. В этом — суть сомнамбулизма.


Сомнамбулизм, как я когда-то показал, удивителен не сам по себе; перед вами может быть идеальная сомнамбула, а вы можете об этом не догадываться, считая человека совершенно нормальным, обычным. Необычное в облике сомнамбулы, как правило, вызвано гипнотизерами, которые учат испытуемого принимать особые позы, широко открывать глаза или, наоборот, держать их закрытыми,
корчить какие-то гримасы. Для сомнамбулизма все это не важно: для него существенна только неспособность рассказать о совершенном действии, дать ему объяснение. Это встречается сплошь и рядом. Не получило своего объяснения и то, что этот феномен проявляется в первую очередь в юности и к тридцати годам становится гораздо более редким, хотя все равно существует. Мы
сталкиваемся также с внушительной категорией ночного сомнамбулизма: он может наблюдаться у многих детей в самых разных формах. Многие дети в момент глубокого сна начинают говорить вслух, рассказывают истории, отвечают на вопросы. Некоторые встают и совершают какие-нибудь нелепые действия.
Твоё ВНИМАНИЕ полностью концентрируется на том, что я ТЕБЕ говорю.
Только НА ТОМ что я ТЕБЕ говорю. :ma_g: :ps_ih: :ps_ih:
Аватара пользователя
GdeToTam
 
Сообщения: 11304
Зарегистрирован: 21 дек 2011, 15:06

Re: ОЗОН - книги по ГИПНОЗУ и САМОГИПНОЗУ

Сообщение GdeToTam » 12 авг 2015, 23:18

В копилку инфы :-) :-)

Мишель Фуко "Психиатрическая власть"

ОЗОН - книги по ГИПНОЗУ и САМОГИПНОЗУ





От производителя

Курс лекций "Психиатрическая власть", прочитанных Мишелем Фуко в Коллеж де Франс в 1973-1974 учебном году, посвящен феномену психиатрической власти, сформировавшемуся в XIX в. как одно из следствий окончательного перехода от власти-господства, которая характеризовала средневековое общество и постепенно сдавала позиции на протяжении Нового времени, к дисциплинарной власти. Очерчивая специфику психиатрической власти, Фуко рассматривает ее с двух сторон: с точки зрения медицинских технологий истины и с точки зрения эволюции больничного института. На этих путях складывались две взаимно подкрепляющие друг друга составные части психиатрического знания-власти. Но взаимная поддержка, по мысли Фуко, связывала и связывает по сей день и две технологии истины: ее выпытывание, характерное для традиционной медицины, и ее рациональное обнаружение. Это сосуществование, которым до конца XIX в. обусловливалось укрепление психиатрической власти, затем привело к ее кризису, выразившемуся в двух движениях XX в., тщательно разделяемых Фуко, - депсихиатризации и антипсихиатрии..


Ссылка: Мишель Фуко "Психиатрическая власть"



Ознакомительный отрывок:


Третью систему испытаний в психиатрической практике двух первых третей XIX века составляли магнетизм и гипноз.

Первоначально гипноз использовался, по сути дела, как своего рода смещенный кризис. В конце XVIII века гипнотизером назывался тот, кто внушал пациенту свою волю, и в 1820—1825 годах психиатры начали применять гипноз в психиатрических больницах — прежде всего в Сальпетриере — именно с целью усиления власти, которую брал на себя врач. Следует, впрочем, отметить, что в конце XVIII—начале XIX века с по­мощью гипноза добивались не только облечения врача тоталь­ной, абсолютной властью над больным, но также и наделения больного дополнительным — месмеристы, кстати, называли его «интуитивным» — зрением, или большей «интуицией», благо­даря которой больной индивид мог познать свое тело, свою болезнь, а в некоторых случаях и болезни других. (Foissac P. Mémoire sur le magnétisme animal, adressé a messieurs les membres de l'Académie des sciences et de l'Académie royale de médecine. Paris: Didot Jeune, 1825. P. 6: «Как только загипнотизированный по­гружается в глубокий сон, он обнаруживает признаки некой новой жизни... Его сознание расширяется, и заявляет о себе та поразитель­ная способность, которую первые гипнотизеры называли „интуици­ей", или „ясновидением"... Благодаря ей сомнамбулы [...] распознают болезни, которыми они поражены, близкие и далекие причины этих болезней, место поражения, прогнозируют течение этих болезней и рекомендуют наиболее подходящее лечение... Прикладывая руку к голове, груди, животу неизвестного, они говорят, чем он болен, како­го рода страдания и нарушения вызывает его болезнь; кроме того, они сообщают, возможно ли ее вылечить, легким или трудным, скорым или продолжительным должно быть лечение, и какие средства следует применить, дабы достичь результата». )

Гипноз кон­ца XVIII века сводился к передаче самому больному того, что в теории классического кризиса составляло задачу врача. Ведь при классическом кризисе врач должен был предвидеть дальнейший ход болезни, угадать ее сущность и, так сказать, помочь ей во время кризиса.

Целью же гипноза, каким практиковали его месмеристы-ортодоксы, стало привести больного в такое со­стояние, чтобы он мог на деле познать природу, процесс и сам исход своей болезни. (Приведем в качестве примера сеанс магнетического лечения, проведенный 4 мая 1784 г. Арманом Марком Жаком де Шастене, мар­кизом де Пюисегюром (1751—1825), над Виктором Расом, двадцати­трехлетним крестьянином из его поместья Бюзанси (близ Суассона): усыпленный больной ответил на вопросы, дал сведения о своем со­стоянии, указал направление терапевтического вмешательства и предсказал дату своего выздоровления, которая впоследствии под­твердилась. Подобным образом лечили и Шарля Франсуа Эме, 14 лет, который, находясь в гипнотическом сне, рассказал о продолжительно­сти и силе его будущих припадков. Ср.: Chastenet de PuységurA. M. J. 344 [1] Mémories pour servir a l'histoire et a l'établissement du magnétisme animal. Vol. I. Paris, [s. п.], 1784. P. 199—211, 96—97; [2] Détail des cures opérées a Buzancy, près de Soissons, par le magnétisme animal, opuscule, anonime, publié par Puységur, Soissons, 1784; [3] Appel aux savants observateurs
du dix-neuvième siècle de la décision portée par leurs prédécesseurs contre le magnétisme animal, et fin du traitement du jeune Hébert. Paris: Dentu, 1813 (рассказ о лечении юного Эбера, с предисловием, восхва­ляющим достоинства магнетизма). По истории магнетического лече­ния в целом см.: [a] Mialle S. Exposé par ordre alphabétique des curesopérées en France par le magnétisme animal depuis Mesmer jusqu'à nosjours (1774—1826). Paris: Dentu, 1826; [b] Ellenberger H. F. Mesmer, and Puységur: from magnétisme to hypnotism // Psychoanalitic Review. Vol. 52. 1965. N 2. )

В экспериментах, ведшихся в 1820—1825 годах в Сальпетри­ере, мы имеем дело с психиатрическим применением гипноза такого типа. Больного или больную усыпляли и затем спраши­вали у них, какой болезнью они поражены, с каких пор, по ка­ким причинам и что они должны сделать, чтобы выздороветь. Об этой практике имеется целый ряд свидетельств. Вот, например, месмеризация, проводившаяся в 1825—1826 годах. Больная сидит перед гипнотизером, и тот зада­ет ей вопросы: «Кто вас усыпил? — Вы. — Почему вчера вас тошнило? — Потому что мне дали холодный бульон. — Когда вас тошнило? — В четыре часа. — После этого вы ели? -— Да, месье, и тошноты больше не было. — Почему вы заболели в первый раз? — Я простыла. — Это произошло давно? — Год
назад. — Вы падали? — Да, месье. — Падали на живот? — Нет, на спину...» и т. д. (Речь идет о восьмом сеансе, проведенном 2 ноября 1820 г. баро­ном Жюлем Депюте де Сенневуа в отделении д-ра Юссона, главного врача лечебницы Отель-Дьё, над восемнадцатилетней Катрин Самсон. Ср.: Exposé des expériences publiques sur le magnétisme animal faites a l'Hôtel-Dieu de Paris, pendant le cours des mois d'octobre, novembre et décembre 1820 [1821]. 3 éd. Paris: Béchet Jeune, 1826. P. 24. )

Медицинская диагностика осуществлялась некоторым образом через окно, открытое практикой гипноза. Один из виднейших алиенистов этого времени, Жорже, подверг гипнозу двух больных по прозвищам «Петронилла» и «Гульфик». Находясь под гипнозом, Петронилла поведала врачу: «Я заболела после того, как упала в воду, и если вы хоти­те вылечить меня, то вам нужно сделать со мной то же самое». («Петронилла [...] просила Жорже поместить ее в воду, когда у нее будет менструация» (BurdinC. & Dubois F., dit Dubois d'Amiens. Histoire académique du magnétisme animal. Paris: Baillière, 1841.P. 262). ) Жорже так и поступил, но исцеления не произошло, поскольку, как уточняла больная, она упала в Уркский канал, тогда как пси­хиатр просто выкупал ее в бассейне. (Предписания Петрониллы не были выполнены точно; Петронилла сказала, что ее надо было погрузить именно в Уркский канал, ибо, упав именно в этот канал, она оказалась поражена своей
болезнью, similia similibus; вероятно, на этом история о ней заканчи­вается» (Burdin С. & Dubois F., dit Dubois d Amiens. Histoire académique du magnétisme animal. Paris: Baillière, 1841. P. 262—263). )

Петронилла, требовавшая повторения своей травмы, затем была сочтена симулянткой, не­винной и простодушной жертвой хитрости которой оказался Жорже. Впрочем, сейчас это не важно; я лишь хотел показать, что в это время, в 1820-х годах, гипноз функционировал как до­полнение, продолжение классического кризиса, помогая познать болезнь, открыть ее истинное лицо.


Подлинное же введение гипноза в психиатрическую практи­ку произошло несколько позднее, после выхода трактата Брейда «Неврогипнология, или Рассуждение о невротическом сне»
(1843) ( Джеймс Брейд (1795—1860), шотландский хирург, увлекшийся магнетизмом под впечатлением от сеансов «месмеризма», публич­но проведенных в ноябре 1841 г. в Манчестере учеником маркиза де Пюисегюра Шарлем Лафонтеном, популяризировал эту практику под названием «гипнотизма». Ср.: BraidJ. Neurhypnology, or the Rationalc of Nervous Sleep Considered in relation with Animal Magnetism. lllustrated by Numerous Cases of its Successful Application in the Relief and Cure of Diseases. Londres: John Churchill, 1843 (trad. fr.: BraidJ. Neurhypnologic, ou Traité du sommeil nerveux considéré dans ses rapports avec le magnétisme animal, et relatant de nombreux succès dans ses applications au traitement des maladies / Trad. G. Simon, préface de E. BrownSéquard. Paris: A. Delahaye, 1883). )
и распространения во Франции, в круге Брока в 1858—1859 годах, методов автора этой книги.

Почему же брейдизм был принят на вооружение, в то время как месмеризм к 1830-м годам уже отвергли? ( Растущее влияние магнетизма в эпоху Реставрации воспри­нималось как угроза институциональной медицине. Эти опасения выразились в организации официальных комиссий: первая из них была учреждена 28 февраля 1826 г., начала работать в январе 1827 г., а 28 июня 1831 г. вынесла свои заключения, которые были сочтены слишком благорасположенными и под этим предлогом остались не­опубликованными Академией медицины. Вторую, «неблагожелательную», комиссию созвали 5 сентября 1837 г., и 15 июня 1842 г. магне­тизму был вынесен смертный приговор, закрепленный решением Академии более не возвращаться к этому вопросу. Ср.: PeisseL. Des
sciences occultes au XIX siècle. Le magnétisme animal // Revue de deux mondes. T. I. Mars 1842. P. 693—723. )

Его отвергли по той простой причине, что гипнотизеры ничтоже сумняшеся хотели доверить больным и «ясновидению» больных медицинские власть и знание, которые согласно самому принципу института больницы могли принадлежать исключительно врачу. Именно это заставило Академию медицины и самих врачей преградить первым практикам гипноза путь в психиатрию.

Брейдизм же, напротив, был спокойно принят и уже в 1860-е годы распространился в больничной практике. Почему? Отча­сти, конечно, потому что брейдизм, да, впрочем, и гипноз во­бобще уже не следовали старой теории материального магнетиз­ма. В определении Брейда гипноз всеми своими эффектами обязан воле врача. Только твердость врача, только его авторитет, только власть, которой он обладает над больным, без участия каких-либо токов, сами по себе могут вызвать гипнотическое действие.

Кроме того, брейдизм лишил больного способности проду­цировать медицинскую истину, которой еще добивались от него в 1825—1830 годах. В рамках брейдизма гипноз образует стихию, в которой может развернуться медицинское знание. Тех­ника Брейда позволила в некотором смысле всецело нейтрализовать волю больного и предоставить полную свободу чистой воле врача — вот что прельстило психиатров и заставило их принять то, от чего в 1830 году они отказались. Реставрация гипноза во Франции состоялась после проведенной Брока хирургической операции над загипнотизированным больным. ( M. Фуко имеет в виду операцию над сорокалетней женщиной, проведенную 4 декабря 1859 г. в больнице Неккер Полем Брока,— которого познакомил с работами Брейда хирург из Бордо Поль Азам, — и Э. Ф. Фолленом. Это вмешательство стало предметом до­клада в Академии наук, представленного А. А. Л. М. Вельпо 7 декабря 1859 г. под названием: «Сообщение о новом методе обезболивания» {Velpeau A. A. L. M. Note sur une nouvelle méthode anesthésique// Comptes rendus hebdomadaires des séances de l'Académie des sciences. T. 49. Paris:
Mallet-Buchclier, 1859. P. 902—911). )

Гипноз вернул­ся уже как окно, через которое могла проникнуть к больному и овладеть им медицинская власть-знание. Гипнотическая нейтрализация больного, то, что теперь у него уже не просили познать свою болезнь, но, напротив, старались сделать его чистой поверхностью, готовой принять волю врача, имела огромное значение, ибо, опираясь на нее, можно было дать определение гипнотическому воздействию. Что и было сделано Брейдом, а главное, уже после Брейда, во Франции, автором книг, выпущенных под именем Филипса, которого в действи­тельности звали Дюран де Гро. Он эмигрировал из Франции в 1852 году, но через несколько лет вернулся и впоследствии пуб­ликовался под псевдонимом Филипс. И в 1860—1864 годах этот Филипс определил процесс и отдельные аспекты гипноза. ( Жозеф Пьер Дюран, называемый Дюран де Гро (1826—1900), по­знакомившийся с брейдизмом в Англии, а затем переехавший в США, по возвращении во Францию опубликовал там под именем Джозефа Филипса кн.: Philips J. [1] Électrodynamisme vital, ou les Relations physiologiques de l'esprit et de la matière, démontrées par des expériences entièrement nouvelles. Paris: Baillière, 1860; [2] Cours théorique et pratique de braidisme, ou Hypnotisme nerveux considéré dans ses rapports avec la psychologie, la physiologie, et la pathologie, et dans ses applications a la médecine, a la chirurgie, a la physiologie expérimentale, a la médecine légale et a l'éducation. Paris: Baillière, 1860. )

Он показал, насколько важен гипноз хотя бы потому, что он обла­дает дисциплинарным воздействием; он успокоителен точно также, как опрос и наркотики; не будем к этому возвращаться. Но
главное, что гипнотическое состояние, которое Филипс назы­вает «гипотаксическим» и в котором пребывает загипнотизи­рованный субъект, ( Дюран де Гро определял «гипотаксическое состояние» как «пред­варительное изменение жизненной функции, которое чаще всего ос­тается латентным и единственное следствие которого заключается в подготовке организма к восприятию особого рода определяющего воз­действия, оказываемого затем» {Philips J. Cours théorique et pratique de braidisme... P. 29). ) предоставляет врачу возможность распоря­жаться больным по своей воле. Прежде всего распоряжаться его поведением: врач может запретить или, напротив, предписать больному вести себя так или иначе, просто приказав ему. Дюран де Гро называет это «ортопедией»: «Брейдизм предоставляет основу, — говорит он, — для умственной и душевной ортопе­дии, которая однажды, несомненно, станет обычной в воспитательных домах и исправительных учреждениях».


Таким обра­зом, гипноз позволяет моделировать, формировать поведение. Кроме того, он позволяет устранить симптомы. С помощью гипноза следует предотвращать появление симптомов: так, Дюран де Гро утверждает, что, если больному дать соответствующий приказ, можно прекратить у него приступы хореи. (Philips J. Cours théorique et pratique de braidisme... P. 112. Хорея — нервное расстройство, при котором отмеча­ются обильные и беспорядочные непроизвольные движения, подобные жестикуляции. )

И наконец, анализируя и корректируя функции больного, гипнотизер может распоряжаться его телом: вызывать сокращения или, наоборот, паралич мышц, усиливать или ослаблять чувствительность тех или иных участков тела, возбуждать или за­тормаживать те или иные умственные и душевные способности.

Он может вмешиваться даже в автоматические функции — такие, как кровообращение и дыхание. (Philips J. Cours théorique et pratique de braidisme... Р. 87: «Брейдизм — это техника, с помощью которой в чело­веке вызывают определенные физиологические изменения, призван­ные осуществить те или иные указания по медицинскому или хирур­гическому лечению или облегчить экспериментальные исследования биологического характера». )

Таким образом, в рамках подобного принятого в середине XIX века гипноза определяется или, точнее, появляется пресло­вутое тело больного, ранее отсутствовавшее в психиатрической
практике. Гипноз оказывается тем, что позволяет действительно взяться за тело — не только на дисциплинарном уровне поступ­ков, но и на уровне мышц, нервов и элементарных функций.
И следовательно, это новый для психиатра, куда более совер­шенный, куда более эффективный, нежели опрос, способ под­ступа к телу больного; или, говоря точнее, в его распоряжении
впервые оказывается тело больного во всех, так сказать, фун­кциональных подробностях. Психиатрическая власть наконец берется за это тело, которое уклонялось от нее с тех пор, как
выяснилось, что патологическая анатомия неспособна проник­нуть в функционирование и механизмы безумия.( В подготовительной рукописи М. Фуко добавляет: «Таким об­разом, гипноз предоставляет еще один способ выпытывания болезни, родственный наркотикам своим дисциплинарным действием и эффек­том воспроизводства патологической реальности, но отличающийся
от них и в некотором смысле даже превосходящий их, поскольку он всецело адекватен воле врача, а также поскольку он позволяет или во всяком случае может позволить устранить один за другим симптомы и открывает непосредственный доступ к телу».)

Мне кажется, что описанные выше различные орудия, раз­личные техники реализации болезни стали элементами, со­действие которых обусловило центральное событие в истории психиатрии и безумия в XIX веке. Есть три орудия — опрос, гипноз и наркотики, три способа эффективной реализации бо­лезни. Однако в рамках опроса эта реализация осуществлялась исключительно в языке и, главное, имела два изъяна: во-пер­вых, не позволяла психиатру иначе, нежели путем игры вопро­сов и ответов, на внутреннем уровне, общаться с механизмами безумия и, во-вторых, не давала ему подступа к строению тела больного.

Наркотики, напротив, предоставили доступ к безумию из­нутри, это властное дополнение, получаемое психиатром в силу того, что он думает, воображает, что понимает феномены
безумия. Что же касается гипноза, то с его помощью психиатр подступился к самому функционированию тела больного. Таковы элементы, на основе которых выстроилось... Или,
точнее говоря, эти элементы имели место, и вдруг, в 1860—1880-х годах, их значение и статус резко выросли, когда в рамках самой классической медицины возникло новое определение,
а точнее новая реальность тела, когда было открыто тело, не просто состоящее из органов и тканей, но тело с функциями, навыками, поведением — иными словами, после того как в
1850—1860-х годах в кругу Дюшена де Булоня зародилось поня­тие неврологического тела.

В этот момент возникла возможность, основываясь на этом теле, вновь открытом медициной, техниками гипноза и нарко­тиков наконец включить механизмы безумия в систему диффе­ренциального знания, в медицину, основанную прежде всего на патологической анатомии или физиологии. И это включение, вернее, эта попытка включить безумие в общемедицинскую симптоматологию, от которой его до сих пор отгораживало от­сутствие тела и дифференциальной диагностики, стало важным событием. Неудача этой попытки, предпринятой Шарко, тот факт, что неврологическое тело уклонилось от психиатра также, как и тело патологической анатомии, оставили психиатру только три его властных орудия, разработанные еще в первой половине XIX века. Иначе говоря, после того как неврологиче­ская надежда не оправдалась, психиатрии пришлось довольство­ваться тремя этими элементами — опросом (языком), гипнозом и наркотиками, применяя которые, в больницах или за их преде­лами, психиатрическая власть функционирует и по сей день.
Твоё ВНИМАНИЕ полностью концентрируется на том, что я ТЕБЕ говорю.
Только НА ТОМ что я ТЕБЕ говорю. :ma_g: :ps_ih: :ps_ih:
Аватара пользователя
GdeToTam
 
Сообщения: 11304
Зарегистрирован: 21 дек 2011, 15:06

Re: ОЗОН - книги по ГИПНОЗУ и САМОГИПНОЗУ

Сообщение GdeToTam » 13 авг 2015, 11:48

Еще немного инфы в тематику Фрейд VS Жане :ps_ih: :ps_ih:


Сергей Степанов "Век психологии: имена и судьбы"

ОЗОН - книги по ГИПНОЗУ и САМОГИПНОЗУ





От производителя

"«Век психологии: имена и судьбы» – собрание научно-биографических очерков, посвященных жизненному пути и научным открытиям выдающихся психологов. Используя широкую палитру фактов и гипотез, автор стремится показать, из каких источников черпали вдохновение великие ученые, как перипетии их личной судьбы повлияли на становление их научных воззрений. Вы узнаете много интересного о жизни таких замечательных деятелей, как Э. Фромм, В. Райх, Э. Берн, А. Р. Лурия, И. П. Павлов, Л. С. Выготский, Л. И. Божович и многих других.

Книга будет интересна специалистам-психологам, студентам психологических факультетов и всем, кто интересуется историей психологии.


Ссылка: Сергей Степанов "Век психологии: имена и судьбы"



Ознакомительный отрывок:


Страстное желание как можно быстрее отыскать новое терапевтическое средство, энтузиазм и нетерпение Фрейда отражает история с кокаином. В 1883 г. по заказу химической фабрики Мерка в Дармштадте он предпринял экспериментальное исследование свойств кокаина, причем эксперименты осуществлял главным образом на себе и своих близких. На основании этих исследований его друг Карл Коллер ввел кокаин в офтальмологию в качестве анестезирующего средства. Однако эксперименты Фрейда нанесли серьезный ущерб здоровью некоторых его добровольных испытуемых. Разразился скандал. В медицинских кругах за Фрейдом надолго закрепилась репутация авантюриста и шарлатана.

В этот нелегкий период жизни произошли и некоторые позитивные события, сыгравшие важную роль в становлении научного мировоззрения Фрейда. В 1885 г. по рекомендации Брюкке он занял место приват-доцента неврологии в Венском университете. Новая должность дала возможность отправиться на стажировку в Париж, во всемирно известную клинику Сальпетриер, которую возглавлял крупнейший невропатолог своего времени Жан Мартен Шарко, признанный «Наполеоном неврозов». Возможность блестящей стажировки окрылила Фрейда. В письме невесте от 20 июня он писал: «Я поеду в Париж, стану великим ученым и вернусь в Вену, окруженный великой, огромной славой, мы сразу поженимся, и я вылечу всех неизлечимых нервнобольных…»

Парижские впечатления несколько охладили его энтузиазм. Стипендия была невелика, и жить приходилось чрезвычайно скромно. К тому разговорным французским Фрейд владел не блестяще, мешал сильный акцент. Коллеги встретили его корректно, но весьма прохладно. Тем не менее молодой венский врач присоединился к большой толпе ассистентов, практикантов и стажеров, которая постоянно сопровождала Шарко во время обходов больных и при сеансах их лечения гипнозом. Случай помог Фрейду сблизиться с Шарко, к которому он обратился с предложением перевести на немецкий язык его лекции. Шарко был очень доволен предложением, хотя впоследствии выразил неудовольствие в связи с многочисленными сносками и комментариями, которыми Фрейд снабдил перевод.Фрейд благоговел перед Шарко, и не будет преувеличением сказать, что влияние на него французского мэтра было исключительным. «Мне случалось, – писал он Марте 24 ноября 1885 г., – выходить с его лекций с таким ощущением, словно я выхожу из Нотр-Дам, полный новыми представлениями о совершенстве». «Ни один человек не имел на меня такого влияния», – утверждал он.

Основное внимание Шарко привлекали функциональные психические расстройства, в частности истерия и истерический паралич. Он считал, что истерия – психогенное заболевание, то есть протекает без изменения в тканях и вызывается чисто душевными причинами, которые нельзя обнаружить с помощью микроскопа. (Надо отметить, что до Шарко понятие психогенного заболевания было медицине совершенно чуждо.) Мысль Шарко о том, что причины функциональных психических расстройств следует искать не в анатомии, а в психологии, глубоко запала в сознание Фрейда.
Кроме того в одной из бесед с Фрейдом Шарко заметил, что источник странностей в поведении невротика таится в особенностях его половой жизни. Впоследствии эта идея, развитая Фрейдом, послужила краеугольным камнем психоанализа.





В 1882 г. Жане получил ученую степень магистра философии (позже, в 1889 г., ему будет присвоена в Сорбонне докторская степень по литературе, а в 1893 г. – и по медицине; вероятно, по сей день такое сочетание оптимально для психолога). В течение нескольких лет он преподавал философию в Гавре и даже написал собственный учебник, который, однако, особого признания ему не снискал. Жане предстояло прославиться как психологу. Но и в этом качестве его характеризует удивительная глубина и многосторонность научного подхода, а также совершенно особый стиль, во многом, вероятно, обусловленный его личными особенностями.

«Мои научные занятия, – писал он в своей автобиографии (а таковых он опубликовал две – в 1930 и 1946 г.), – оказались результатом конфликта между несовместимыми, различными тенденциями. В детстве я увлекался естественными науками. С раннего возраста я начал интересоваться ботаникой и коллекционировать растения. И каждый год до сих пор пополняю свой гербарий. Эта страсть, определившая мою склонность к анализу, точному наблюдению и классификации, должна была привести меня к карьере натуралиста или врача.


Но во мне была и другая наклонность, так и не нашедшая удовлетворения, слабые отблески которой можно узнать в ее теперешней трансформации. В возрасте 18 лет я был очень религиозен и всегда был подвержен мистическим наклонностям, которые мне, однако, удавалось контролировать. Проблема примирения научной склонности и религиозного чувствования оказалась нелегким делом. Оно могло произойти с помощью усовершенствованной философии, удовлетворяющей как разум, так и веру. Мне не удалось создать этого чуда, но я остался философом».

В 1889 г. Жане возвратился в Париж и успешно защитил диссертацию «Психический автоматизм (Экспериментальное исследование низших форм психической деятельности)», впоследствии опубликованную в виде книги. Докторская степень была ему присвоена по философии, ибо в представлении французской научной общественности той поры психология продолжала оставаться ветвью философских наук (представление, наверное, небезосновательное и, не смотря ни на что, отчасти справедливое и поныне). В 1890 г. Жане получил пост в Парижском лицее, и в том же году Ж.М. Шарко отдал в его ведение психологическую лабораторию в своей клинике Сальпетриер, где Жане и ранее вел активную клиническую работу, а свои научные взгляды излагал в лекциях, пользовавшихся большой популярностью. Фрейд, стажировавшийся у Шарко в клинике Сальпетриер, впоследствии утверждал, что никогда даже не сталкивался с Жане и ничего не слышал о его идеях. В «Очерке истории психоаналитического движения» Фрейд не без горечи отмечает: «В Париже, кажется, господствует убеждение, что все верное в психоанализе с небольшими изменениями повторяет взгляды Жане, все же остальное никуда не годится». Даже в написанной в 1925 г. «Автобиографии» Фрейда читаем: «В то время как я пишу это, из Франции до меня доходят многочисленные статьи из журналов и газет, свидетельствующие о сильном сопротивлении принятию психоанализа, причем часто они содержат самые неверные предположения по поводу моего отношения к французской школе. Так, например, я читаю, что своим пребыванием в Париже я воспользовался для того, чтобы познакомиться с учением Пьера Жане, а затем сбежал, прихватив уворованное. Я должен ясно сказать в связи с этим, что вообще не слыхал имени Жане во время моего пребывания в Сальпетриер».

Те, кто интересуется подробностями этого болезненного спора о научном приоритете, могут найти подробное изложение ситуации в блестящей работе Генри Элленбергера «Открытие бессознательного» (первый том этой книги завершает глава, посвященная сопоставлению взглядов Фрейда и Жане), а также в книге Альфреда Лоренцера «Археология бессознательного» (М., 1996).
В 1893 г. Жане защитил медицинскую диссертацию «Умственное состояние истериков». С декабря 1895 г. по август 1897 г. он заменял Т.Рибо в Коллеж де Франс и окончательно сменил его там в 1902 г., получив должность профессора психологии. В 1904 г. основал совместно с Ж.Дюма «Журнал нормальной и патологической психологии» и оставался его главным редактором свыше 30 лет. В 1936 г. ушел в отставку, но продолжал частную практику и научные исследования.

Жан Пиаже, посвятивший Жане специальную статью, выделяет в его творчестве три периода. Первый начинается работой «Психический автоматизм» и характеризуется некоторой статичностью. Начальная точка второого периода – работа «Навязчивость и психастения» (1903), где внимание Жане уже направлено на динамический аспект психического процесса. Третий период (со второй половины 20-х годов) интересен генетическим анализом разных форм поведения.

Вполне в духе своего времени Жане на раннем этапе своей научной деятельности был увлечен исследованием таких процессов, как гипнотизм, внушение мыслей на расстоянии. «Мои первые пробы в изучении расстройств нервной системы путем обследования мистических феноменов и сомнительной реальности не следовало бы наверное, рассматривать как полностью бессмысленные. Прежде всего потому, что эти странные исследования познакомили меня с такими важными людьми, как Шарко, Рише, Мэйер, Сидвик, имевшими те же наклонности и интересы. Они поделились собственными идеями и сомнениями, показали свою исследовательскую работу, познакомили с методами… Эти первые работы над чудесами животного магнетизма ориентировали меня на изучение сомнамбулизма и гипнотической практики, которые были чрезвычайно популярны и по крайней мере казались средством подхода к психологическому изучению психической патологии». В этот период Жане также формулирует основные методические правила своей работы, которым следует и в дальнейшем: 1) обследовать пациента самому, насколько это возможно без ассистентов и другого рода «посторонних»; 2) точно записывать все, что говорит и делает пациент; 3) учитывать не только актуальное состояние пациента, но и всю историю его жизни и ход предшествующих заболеваний и их лечения.



Сам Жане дает достаточно противоречивую характеристику своим ранним исследованиям и считает, что они были «опубликованы и популяризированы слишком рано, и с тех пор цитировались во всех работах, посвященных возможностям человеческой психики. Рассматривая эти цитаты и эти злоупотребления моими прошлыми наблюдениями, я всегда испытывал чувство удивления и сожаления. Странно, что исследователям, с такой методичностью повторявшим эксперименты 1882 года, никогда не приходило в голову написать все еще живущему их автору и спросить, что он о них думает. Я бы ответил уже тогда и еще полнее сейчас, что я сомневаюсь в интерпретации фактов и склонен критиковать их сам и рассматривать как отход от более серьезных и глубоких исследований».

Следует отметить, что Жане не просто много работал, обследуя больных, но и серьезно теоретически разрабатывал интересовавшую его тему. Он собрал грандиозную библиотеку по магнетизму и гипнологии, проанализировал множество разнообразных источников. В итоге он пришел к выводу о недостаточности такого подхода и необходимости углубленного изучения неврозов. Первые результаты этих исследований и послужили основой обобщающего труда «Психический автоматизм». Большая часть работы основана на изучении клинических случаев четырех женщин, фигурирующих в отчетах как Рози, Люси, Мари и Леони, хотя в исследовании в общей сложности участвовало 19 пациентов с истерией и 8 с эпилепсией.

Научный метод для Жане, как и для большинства исследователей того времени, должен был быть сочетанием анализа и синтеза. Первоочередной задачей оказывался анализ, а соответственно и вопрос о первоэлементах. Многие философы и психологи пытались реконструировать психику с помощью анализа и синтеза, используя в качестве базового элемента ощущение. Жане же начинает с выделения не чистого ощущения, но действия, и считает невозможным отделение сознания от активности. Так здесь Жане обращается к таким динамическим понятиям, как психическая сила и слабость, без которых немыслима активность, деятельность.

Первой пациенткой, на которой им был продемонстрирован метод психологического анализа, была некая Марсель. Жане попытался проранжировать ее симптомы по степени их глубины. Поверхностный уровень составляли особенности, сравнимые с результатами гипнотического внушения; средний – импульсы, которые Жане приписывал действию неосознанных фиксированных идей, исходящих из определенных травмирующих воспоминаний; наиболее глубинный уровень – наследственные факторы, перенесенные тяжелые заболевания, ранние травматические события. (Вам это ничего не напоминает? И не только вам! Недаром так кипятился венский патриарх…) За психологическим анализом должен следовать психологический синтез, то есть реконструкция хода болезни. Такое взаимодействие анализа и синтеза в ходе работы с невротическим пациентом выступает отличительной, самобытной чертой метода Жане. Основным результатом психологического анализа является открытие неосознанных фиксированных идей и их патогенной роли (!). Их причина – травмирующее или пугающее событие, ставшее бессознательным и замещенное симптомами (!!). Процесс замещения, по Жане, связан с сужением поля сознания. Неосознанные фиксированные идеи являются как причиной, так и результатом психологической слабости. Для излечения мало перевести их в план сознания (становясь осознанной, идея рискует приобрести статус навязчивости —!!!). Необходимо разрушить патогенную идею путем диссоциации или трансформации. Поскольку она является частью заболевания, ее устранение должно сопровождаться синтетическим лечением, переобучением или другим умственным тренингом.

Во втором периоде творчества Жане рассматривал две формы невроза – истерию и психастению. Его концепция неврозов сочетает психогенный компонент (исходящий от жизненных событий, фиксированных идей) и органический фактор. Жане предлагает двухуровневую модель этих расстройств: первый уровень связан с фиксированными идеями (неосознанными у истерика и осознанными у психастеника), а второй, глубинный, заключается в расстройстве некоторых базовых функций (сужение поля сознания у истерика и расстройство функций реальности у психастеника). Важно отметить, что изучая поведение больных, Жане интересовался и гораздо более широким кругом явлений психической жизни, избегая, однако, смешения нормы и патологии.

Последний период творчества Жане ознаменовался построением того колоссального психологического синтеза, который должен логически следовать за психологическим анализом (только уже не применительно к анализу невроза, а к осмыслению психологической науки в целом). Сам Жане подчеркивал, что к ХIХ веку было написано огромное количество психологических по своей сути монографий на частные темы, и пришла пора систематизации и объяснения полученных данных. Он как раз и пытался создать такую модель и использовал в ней данные не только из психологии взрослого человека и психопатологии, но и из детской психологии, этнопсихологии, психологии животных. Им была создана система, в рамкой которой получили свое освещение практически все психические явления. Материал этого колоссального синтеза не был собран в одной работе, он представлен рядом публикаций конца 20-х – начала 30-х годов.


Своей интенсивной педагогической, практической, научной деятельностью Жане способствовал развитию современной психологии. На него неоднократно ссылается К.Г. Юнг (лекции Жане он посещал в Париже во время зимнего семестра 1902/03 г.). Влияние «Психического автоматизма» Жане ощутимо в методе рассмотрения Юнгом человеческой психики как состоящей из ряда «подсознательных личностей» (у Жане – «единовременные психические существования»). То, что Юнг назвал «комплексом», первоначально было ничем иным, как эквивалентом «подсознательной фиксированной идеи» Жане. Работы Жане оказали также значительное влияние на индивидуальную психологию А.Адлера. Он признавал, что его работа о чувстве неполноценности была развитием наблюдений Жане. Впрочем, как знать – не были ли эти признания «отступников» сделаны в пику Фрейду, категорически отказывавшемуся признать какую бы то ни было преемственность идей французского коллеги…

В России вышли в переводе на русский язык «Психический автоматизм» (1913), «Неврозы» (1911), «Неврозы и фиксированные идеи» (1903). В сборнике «Новые идеи в философии» за 1914 год была напечатана его статья «Подсознательное». Российские ученые старших поколений были знакомы с его трудами и идеями. Л.С. Выготский и П.Я. Гальперин, формулируя свои представления об интериоризации, ссылаются на работы Жане. А.Н. Леонтьев обращается к его исследованиям при рассмотрении социально ориентированных направлений в психологии. Однако не переиздававшиеся с тех давних пор работы Жане сегодня труднодоступны, и многие современные психологи даже не слышали его имени.

Пьер Жане умер в Париже 24 февраля 1947 г. В это время газеты из-за забастовки печатников не выходили. В изданиях, вышедших только в конце марта, после окончания забастовки, факт смерти выдающегося психолога был отмечен двухстрочным упоминанием среди прочих заметок на различные темы.

В 1956 г. в связи со 100-летием Фрейда в клинике Сальпетриер была установлена мемориальная доска в память о его визите. Но никому не пришло в голову три года спустя, в день столетия Жане, установить здесь мемориальную доску в его честь (хотя именно в Сальпетриер он проработал несколько лет и провел здесь огромную часть своих исследований). В 1960 г., когда был выпущен памятный том, посвященный юбилею коллежа Сент Барб, где он получил образование перед поступлением в Эколь Нормаль, имени Жане не оказалось в списках знаменитых людей, учившихся там.
И тем не менее бесспорно, что Пьер Жане – один из выдающихся психологов. Он считал необходимым разрабатывать психологию как объективную науку и всей своей деятельностью способствовал этому. И справедливо звучат слова Генри Элленбергера: «Труды Жане можно сравнить с огромным городом, погребенным под пеплом, подобно Помпеям. Судьба всякого погребенного города неопределенна. Он может на века остаться сокрытым, хотя его и грабят мародеры. Но когда-нибудь он может выйти на свет, вернуться к жизни…»
Твоё ВНИМАНИЕ полностью концентрируется на том, что я ТЕБЕ говорю.
Только НА ТОМ что я ТЕБЕ говорю. :ma_g: :ps_ih: :ps_ih:
Аватара пользователя
GdeToTam
 
Сообщения: 11304
Зарегистрирован: 21 дек 2011, 15:06

Re: ОЗОН - книги по ГИПНОЗУ и САМОГИПНОЗУ

Сообщение GdeToTam » 13 авг 2015, 12:35

И еще немного инфы в тематику Фрейд VS Жане :ps_ih: :ps_ih:


Валерий Лейбин "Психоанализ"

ОЗОН - книги по ГИПНОЗУ и САМОГИПНОЗУ





От производителя

"Предлагаемое читателям издание представляет собой материалы, написанные автором в различные периоды его исследовательской, преподавательской и терапевтической деятельности. В них затрагиваются и освещаются проблемы, имеющие непосредственное отношение к истории возникновения и развития психоанализа, к концептуальному осмыслению психоаналитической теории и практики, к вопросам клинического и неклинического характера. Издание ориентировано не только на студентов различных учебных заведений, изучающих психоанализ, психологию, философию, историю, культурологию и медицину, - но и на всех, кто интересуется психоаналитическим подходом к изучению человека и лечению психических расстройств личности. Общество психоаналитических исследований (ОПАИ) - это научно-практическое объединение специалистов, заинтересованных в применении и развитии психоаналитической теории и практики в научной, психолого-педагогической, просветительской сферах деятельности. Основной целью является создание условий для профессионального общения и развития специалистов в области психологии, психиатрии и других сферах деятельности, заинтересованных в изучении психоаналитических теорий и методов и возможностей их применения в своей работе. ОПЛИ функционирует в тесном сотрудничестве с Московским обществом психоаналитиков. Основными задачами ОПЛИ являются проведение семинаров, дискуссий, тренинговых программ по проблемам психоанализа для заинтересованных специалистов и просветительская работа в среде людей, заинтересованных в ознакомлении с идеями психоанализа и с возможностями их применения и психологии, психиатрии и смежных областях медицины, а также в искусстве, гуманитарных и других науках.


Ссылка: Валерий Лейбин "Психоанализ"



Ознакомительный отрывок:


Деятельность Шарко вызвала столь значительный интерес у Фрейда, что истерия стала для него важным объектом исследования и лечения, предопределив, по сути дела, становление психоанализа. От Шарко он почерпнул идеи о закономерности истерических явлений, о травматических причинах и психической природе соответствующих заболеваний, о магии слова и гипнотического внушения, способствующих исчезновению симптомов. Впоследствии Фрейд говорил о том, что ни один человек не оказал на него такого же влияния, как Шарко.


По возвращении в Вену в апреле 1886 года Фрейд объявил о начале своей частной практики. Находясь под впечатлением идей Шарко, он включил в свою исследовательскую и врачебную деятельность рассмотрение случаев истерических заболеваний, а несколько месяцев спустя выступил с докладом «Об истерии у мужчин» перед медицинским обществом, но не встретил какого либо одобрения со стороны его членов. Напротив, некоторые врачи подвергли критике представления Шарко о травматической этиологии истерии, о которых докладывал Фрейд.

Отойдя от академической жизни и не появляясь больше в Венском обществе врачей, Фрейд ушел с головой в частную практику, что побудило его к поиску новых методов лечения нервнобольных. Если в своей предшествующей исследовательской и клинической деятельности ему приходилось иметь дело с анатомическим и физиологическим объяснением различного рода заболеваний, то частная практика привела его к необходимости учета психогенного характера нервных расстройств. К частному врачу обращались за помощью люди, заболевания которых в меньшей степени носили органический характер, но в большей степени были об условлены внутрипсихическими конфликтами. Опыт, полученный в Сальпетриере явился стимулом для использования различных средств и методов терапии.


Фрейда не устраивали такие традиционные методы лечения, как, например, водотерапия. Он отказался давать одноразовые консультации с рекомендацией продолжить лечение на водных курортах еще и потому, что этим не заработаешь на жизнь. Вместо этого Фрейд стал использовать такие терапевтические средства, как электротерапия и гипноз. К электротерапии прибегали многие врачи, поскольку к тому времени имелись соответствующие разработки и рекомендации, связанные с лечением нервнобольных этим методом. Гипнотическое же внушение использовалось в Сальпетриере, и Фрейд был свидетелем того, как Шарко с помощью гипноза не только вызывал у больных те или иные симптомы, но и искусно снимал их.

Вскоре Фрейд усомнился в эффективности электротерапии. Он обнаружил, что точное следование предписаниям, разработанным корифеем немецкой невропато логии В. Эрбой применительно к лечению нервнобольных, не дает положительных результатов. Считавшаяся классикой, работа этого специалиста по электротерапии оказалась настолько далекой от реального положения вещей, что стала восприниматься Фрейдом в качестве какой нибудь «Египетской книги сновидений», продававшейся в дешевых книжных лавках. Поэтому при лечении нервнобольных он в меньшей степени стал обращаться к электротерапии или массажу и в большей степени стал использовать гипноз.

Многие венские психиатры презрительно относились к гипнотизерам, рассматривая гипноз как некое шарлатанство, а гипнотическое воздействие на больных — как опасное средство, подавляющее их волю. Для Фрейда же гипнотическое внушение стало главным рабочим средством, используемым им при лечении нервных заболеваний. Достигнутые с помощью гипноза первые успехи окрылили его. Если раньше он сетовал на то, что ничего не понимает в неврозах, то благодаря гипнотическому внушению ему удавалось порой достичь таких результатов, которые сопровождались благодарностью со стороны восхищенных пациентов и возвышением в собственных глазах.


В то время у Фрейда было несколько пациентов, при лечении которых он ис пользовал гипнотическое внушение. Одна из пациенток страдала конвульсивны ми приступами. Другая, предшествующее лечение которой различными врачами не дало никакого результата, была подвержена истерии. В обоих случаях с помощью гипноза Фрейд добился временного улучшения, что, естественно, льстило его честолюбию.

Вместе с тем, будучи трезвомыслящим и критичным по натуре, он не мог успокоиться на достигнутом. Частичное выздоровление его пациентов, при котором не исключалась возможность повторения болезненных рецидивов, не устраивало Фрейда. Наряду с этим он столкнулся с тем реальным обстоятельством, что далеко не все больные поддавались гипнозу. Некоторых из них не удавалось загипнотизировать. Кроме того, если даже гипнотическое внушение оказывалось действенным, в ряде случаев он все же был не в силах погрузить больного в глубокое гипнотическое состояние, которое позволяло работать с пациентом без оглядки на его «бодрствующее сознание».

Эти ограничения гипнотического воздействия на больных Фрейд соотнес с недостаточностью собственной квалификации в области гипноза. Для усовершен ствования техники гипноза в 1889 году он поехал в Нанси, где существовавшая в то время французская школа гипнотического внушения считалась одной из лучших в Европе. В течение нескольких недель Фрейд наблюдал за работой О. Льебо и И. Бернгейма, применявших гипнотическое внушение при лечении пациентов. Годом раньше он перевел на немецкий язык книгу Бернгейма «О внушении и его применении в терапии». Теперь же имел возможность видеть практическое использование французскими врачами гипнотического внушения в курсе лечения больных и в проведении опытов, свидетельствовавших о гипнотическом воздействии на психические процессы, скрытые от сознания человека.

Фрейд взял с собой в Нанси страдающую истерией пациентку, которую пока зал Бернгейму. Надежда на то, что французскому специалисту удастся путем гипнотического внушения довести эту пациентку до глубокого транса (именно этого не мог достичь Фрейд), не оправдалась. Бернгейм был вынужден признать, что не все пациенты способны впасть в глубокий транс. Не исключено, что этот инцидент по влиял на последующее изменение отношения Фрейда к гипнозу. Тем не менее в тот период он не сыграл какой либо существенной роли, поскольку по возвращении из Нанси Фрейд продолжал прибегать к гипнотерапии.

Использование гипноза позволило ему достичь успеха при лечении некоторых пациентов. В частности, в 1892 году он опубликовал статью «Случай исцеления гипнозом вместе с замечаниями о возникновении истерических симптомов из за “противоволия”». В этой работе Фрейд рассказал о том, что при лечении женщины, испытывавшей из за рвоты и бессонницы затруднения с кормлением ребенка грудью, двух сеансов гипноза оказалось достаточным для того, чтобы устранить истерические симптомы. Достигнутые при помощи гипнотерапии частичные успехи привели к тому, что гипноз использовался Фрейдом на протяжении ряда лет, по крайней мере, в период с 1887 го по 1892 год.

Для Фрейда успешное ведение частной практики, напрямую связанное с возможностью достижения материального достатка, ставило терапию на первое место. Именно поэтому гипнотическое внушение было для Фрейда важной составной частью лечения нервнобольных. Однако использование гипноза осуществлялось им не только с целью гипнотерапии. Характерный для него во время обучения в Венском университете и работы в физиологической лаборатории исследовательский интерес не утратил свою силу. Он проявился и в частной практике, когда Фрейд стал прибегать к гипнозу в надежде с его помощью лучше понять историю возникновения симптомов заболевания того или иного пациента.

Метод выявления причин возникновения симптомов с помощью гипноза был подсказан Фрейду его старшим покровителем Й. Брейером. В 1880–1882 годах Брейер лечил страдающую истерией пациентку. Этот случай, известный из психоаналитической литературы под названием «случай Анны О.» (настоящее имя Берта Паппенхейм), является весьма примечательным, так как Брейер впервые применил при лечении своей пациентки новый метод, основанный на гипнозе. Помимо всего прочего этот метод включал в себя установку на выявление с помощью гипноза истоков возникновения невротических симптомов у молодой девушки. И именно об этом случае Брейер рассказал Фрейду, проявившему особый интерес к особенностям брейеровского лечения истерии.





Молодая, в возрасте двадцати одного года, умная, одаренная, образованная девушка обратилась к Брейеру по поводу мучившего ее кашля. К моменту начала лечения у Брейера помимо кашля у нее наблюдались разнообразные истерические проявления, которые сопровождались нарушением зрения и речи, потерей чувствительности и параличом конечностей, помутнением сознания и психической спутанностью, отвращением к еде и неспособностью пить. Как выяснилось, истерические симптомы стали проявляться у нее в то время, когда ей пришлось ухаживать за смертельно больным отцом.

Брейер с сочувствием отнесся к своей пациентке, у ко торой наблюдалось раздвоение личности. Она как бы по переменно пребывала в двух состояниях. То выглядела вполне нормальной, способной к здравым размышлениям и приятной в общении девушкой. То начинала походить на раздраженного, непослушного, избалованного ребенка, пребывающего в мире грез и фантазий и подверженного различного рода галлюцинациям. Переход из одного состояния в другое часто со провождался самозабвением, во время которого девушка отрешалась от окружающей ее действительности и погружалась в свой собственный мир. Пробуждение сопровождалось улучшением самочувствия, и она как бы возвращалась к нормальному состоянию.

Заинтересованный раздвоенностью сознания пациентки, Брейер каждый день посещал ее и однажды оказался свидетелем того, что происходило с ней при переходе из одного состояния в другое. Он попросил ее воспроизвести содержание мыслей, занимавших ее в состоянии спутанности сознания. Она начала пересказывать свои фантазии и видения, которые во многом относились к ее положению у постели больного отца. Рассказы о ее фантазиях завершались переходом в нормальное состояние, которое сохранялось в течение многих часов, но затем вновь сменялось спутанностью сознания.

Постепенно сама пациентка стала рассказывать Брейеру о своих переживаниях, о тех фантазиях и галлюцинациях, которые одолевали ее, о том облегчении, которое она испытывала после процесса говорения о своих ощущениях. Как то во время очередного общения с Брейером девушка рассказала ему о первом проявлении одного из истерических симптомов, и неожиданно для обоих этот симптом исчез.

Брейер был крайне удивлен и заинтригован. Он предоставил своей пациентке возможность говорить в его присутствии о ее собственных переживаниях, делиться с ним различными воспоминаниями, описывать случаи или сцены из жизни, предшествующие проявлению того или иного симптома. При этом он отметил для себя, что ее состояние начинает улучшаться после того, как в процессе свободного говорения она могла в словесной форме выразить одолевавшие ее фантазии и галлюцинации.

К тому времени, когда пациентка активно включилась в процесс говорения, она неожиданно как бы забыла свой родной немецкий язык и стала изъясняться по английски. При чем, когда ей предлагали прочитать вслух какой нибудь отрывок из французской или итальянской книги, она машинально читала его не по немецки, а по английски. Используя английскую речь, девушка назвала процесс улучшения ее состояния или, точнее говоря, новый метод лечения — talking cure («лечение разговором»). Обладая чувством юмора, она придумала еще одно название в шутливой форме — chimney sweeping («прочистка дымоходов»).

Все больше интересуясь происходящим, Брейер дополнил ежедневные вечерние посещения пациентки утренними сеансами, во время которых он стал подвергать девушку гипнозу, чтобы она могла в гипнотическом состоянии рассказывать о своих переживаниях. В бодрственном состоянии она мало что помнила и не могла связать воедино предшествующие заболеванию события и соответствующие им переживания. В состоянии гипноза она вспоминала то, что давно забыла, и свободно рассказывала о многих происшествиях.

С помощью гипноза Брейер методически начал выявлять аффективные ситуации, предшествующие заболеванию девушки. Выяснилось, что во время ухаживания за больным отцом у нее возникали различные желания и мысли, которые ей приходилось подавлять. Со временем на месте подавленных желаний и мыслей возникли симптомы, которые обнаружили свое проявление в истерической форме. Но стоило пациентке в состоянии гип ноза воспроизвести ранее имевшую место патогенную ситуацию и свободно проявить свои аффекты, как тут же симптомы исчезали и в дальнейшем не повторялись.

Стремясь помочь своей пациентке, Брейер использовал гипноз для снятия имевшихся у нее физических нарушений. Так, например, летом во время жары девушка испытывала жажду, хотела пить, но стоило только ей поднести стакан с водой ко рту, как тут же она от страняла его от себя. Утоление жажды осуществлялось ею главным образом посредством фруктов.

Однажды в состоянии гипноза пациентка вспомнила сцену, относящуюся к периоду ее детства. В их доме жила гувернантка англичанка, которая не вызывала у нее симпатию. Как то раз девочка вошла в комнату к этой англичанке и оказалась невольным свидетелем того, как гувернантка поила свою маленькую собачку из стакана. Сама собачка и увиденная сцена были отвратительны девочке, но, будучи вежливой, она ничего не сказала об этом ни гувернантке, ни родителям. Событие детства оказалось вытесненным из сознания, но испытанное девочкой отвращение вылилось в истерический симптом, проявившийся в форме ее неспособности утолять жажду именно таким образом даже тогда, когда очень хотелось пить. Воспоминание об этом случае помогло девушке избавиться от истерического симптома. Находясь в гипнотическом состоянии, пациентка попросила попить и, когда ей дали стакан с водой, она с удовольствием опустошила его. Пробудившись со стаканом воды у рта, она не испытала никаких неудобств, и с этого времени могла свободно утолять жажду таким образом.

Аналогичная картина наблюдалась и в том случае, когда пациентка вспоминала различные эпизоды, связанные с уходом за больным отцом. Однажды девушка вспомнила, как про снулась ночью в ужасном страхе. Ожидая хирурга для операции своего отца, она сидела у его постели. Ее правая рука лежала на спинке стула. Усталая от переживаний, девушка впала в состояние грез наяву. Она увидела, как со стены по направлению к отцу ползла большая черная змея. Несмотря на свой страх, девушка попыталась отогнать змею от отца, но не смогла это сделать. Находящаяся на спинке стула правая рука онемела, в результате чего она не могла ею даже пошевелить. Причем, когда девушка взглянула на свою онемевшую, потерявшую чувствительность руку, она увидела, что ее пальцы превратились в маленьких змей с мертвыми головами. Девушку охватил ужас. После того как она очнулась и увидела, что никакой змеи нет и что это была не более чем галлюцинация, все еще пребывая в страхе, она захотела помолиться, но не смогла вспомнить ни одного слова на немецком языке. Ей в голову пришло английское детское стихотворение, и на этом языке она проговорила молитву.

Это объясняло, почему во время болезни пациентка Брейера изъяснялась на английском языке. Из данного воспоминания становится более понятным и источник паралича ее правой руки. После того как в гипнотическом состоянии пациентка рассказала об эпизоде у постели больного отца, сопровождавшемся галлюцинацией о змее и потерей чувствительности руки, невротический симптом оказался устраненным, а паралич правой руки исчез.




Брейер назвал новый метод, использованный им при лечении Анны О. и фактически подсказанный ему образованной и интеллигентной пациенткой, катартическим. Это название происходит от древнегреческого слова «катарсис» (очищение) и восходит к Аристотелю, считавшему, что в процессе восприятия драматического искусства благодаря сопереживанию происходящим на сцене драматическим событиям у человека может произойти душевное очищение. В случае Анны О. катартический метод лечения заключался в том, что в состоянии гипноза воскрешались выпавшие из памяти воспоминания о травматических событиях жизни и благодаря их воспроизведению в словесной форме путем повторного переживания осуществлялось освобождение (катарсис) от истерических симптомов.

Познакомившись более подробно со случаем Анны О., Фрейд начал воспроизводить опыт Брейера на своих больных и использовать в своей частной практике метод катарсиса. Особенно привлекательным этот метод стал для него после того, как во время поездки в Нанси в 1889 году он обнаружил, что даже такой искусный гипнотизер, как Бернгейм, сталкивается со случаями, свидетельствующими об ограниченных возможностях гипнотического внушения.

В мае 1889 года Фрейд приступил к лечению фрау Эмми фон Н. Это была сорокалетняя женщина, страдающая спазмами лица и испытывающая неудобства от пощелкивания языком, производящим неприятный звук. Введя ее в гипнотическое состояние, Фрейд наблюдал за тем, как у нее прекращаются спазмы и разглаживается лицо. Одновременно он использовал катартический метод, тем самым пытаясь выявить истоки заболевания и добиться от пациентки «самоочищения». Так, удалось обнаружить, что пощелкивание языком было связано с двумя переживаниями. Одно относилось к тому времени, когда она ухаживала за больным сыном. Однажды во время болезни сын с трудом заснул, и мать заставляла сидеть себя тихо, чтобы не разбудить его каким либо звуком. Второе переживание было связано с происшествием, когда во время поездки в экипаже с двумя детьми разразилась гроза, лошади испугались и понеслись. Женщина же испугалась еще более за жизнь своих детей и старалась избегать любого шума, поскольку лошади из за этого могли прибавить скорость и это привело бы к несчастному случаю.

С помощью гипноза Фрейду частично удалось снять невротические симптомы у этой фрау. Однако гипнотическое внушение не было столь эффективным, как того хотелось ему. Симптомы то пропадали, то вновь давали знать о себе. С одной стороны, он полагал, что у его пациентки имеются глубоко запрятанные сексуальные потребности, с которыми ей приходится постоянно бороться и поглощенность которыми затрудняет терапевтическую работу. Это была одна из первых попыток Фрейда соотнести невротическое заболевание с вытесненной сексуальностью. С другой стороны, он еще раз убедился в ограниченных возможностях гипнотического внушения, что побудило его искать новые методы лечения нервных заболеваний.

Лечение фрау Эмми фон Н. обнажило перед Фрейдом одну, ставшую впоследствии чрезвычайно важной для психотерапии проблему. Он заметил, что исчезновению симптомов способствует установление непосредственного контакта между врачом и пациентом. Прекращение этих контактов может привести к возобновлению невротических симптомов. Личные взаимоотношения между врачом и пациентом накладывают отпечаток на эффективность терапии.

В то время он соотнес это открытие с гипнозом, полагая, что именно гипноз, способствующий выявлению причин возникновения невротических симптомов, одновременно может оказываться камнем преткновения на пути полного и бесповоротного излечения больных. Такое открытие заставило его усомниться в эффективности не только гипнотерапии как таковой, но и катартического метода, поскольку стало очевидным, что нередко успех терапии зависит не столько от катарсиса, достигаемого пациентом, сколько от личных отношений, устанавливаемых между ним и врачом.
Кроме того, в своей частной практике Фрейд столкнулся с такой неприятной для него и этически сложной терапевтической ситуацией, которая подвела его к переосмыслению необходимости использования гипноза в качестве терапевтического средства. Однажды он работал с пациенткой, которая легко поддавалась гипнозу и с которой Фрейд фактически мог проделывать различные эксперименты. Ему удалось подвести находящуюся в гипнотическом состоянии пациентку к истокам ее заболевания. Благодаря катартическому методу он освободил ее от тех невротических симптомов, которые приносили ей страдания. Однако каковы были его удивление и растерянность, когда однажды, пробудившись от гипноза, пациентка бросилась на Фрейда, обвив своими руками его шею. Только благодаря внезапному появлению служанки ему удалось оправиться от вполне понятного замешательства и от неприятных объяснений с пациенткой.


Описывая данный эпизод более тридцати десятилетий спустя, Фрейд подчеркнул, что у него хватило трезвости, чтобы не объяснять этот случай своей личной неотразимостью. Ему казалось, что теперь он полностью понял природу мистической стихии, которая таилась за гипнозом. Чтобы исключить ее или, по крайней мере, изолировать, он решил отказаться от гипноза. И действительно, после почти пятилетнего использования гипноза в своей частной практике Фрейд отказывается от него и выдвигает на передний план новый метод, который пришел на смену катартическому и знаменовал собой возникновение психоанализа.

В истории медицины, философии и науки некоторые открытия совершаются одновременно разными людьми, и часто приоритет в их установлении оказывается делом спорным, вызывающим острые дискуссии, которые завершаются порой искажением исторической истины.

В то же самое время, когда в Вене Брейер с Фрейдом анализировали случай Анны О., в Гавре П. Жане работал с молодой девушкой, история болезни которой редко попадает в поле зрения современных психоаналитиков. Между тем рассмотрение «случая Марии», как он был назван Жане, и использованный французским врачом метод лечения несомненно заслуживают внимания в плане понимания предыстории возникновения психоанализа.

Между катартическим методом Брейера и психологическим анализом Жане много общего. Оба они использовали гипноз для исследования причин возникновения истерических симптомов, что, как уже было сказано, привлекло внимание Фрейда. И тот и другой сделали акцент на травматических ситуациях, способствующих развитию невротических симптомов, что также не ускользнуло от внимания Фрейда. Для обоих стало очевидным, что для обнаружения травматических ситуаций необходимо изучить предшествующие заболеванию периоды жизни пациента, включая ранние годы детства, что впоследствии учитывалось Фрейдом и легло в основу его психоаналитических исследований и терапевтической деятельности. Для того и другого гипноз выступал не только в качестве познавательного инструментария, дающего возможность выявить этиологию невротического заболевания, но и терапевтическое средство, которое способствовало устранению невротических симптомов и исцелению пациентов, на что в начале своей частной практики уповал так же и Фрейд.

Все это позволяет говорить о том, что катартический метод Брейера и психологический анализ Жане являются непосредственными предшественниками психоанализа Фрейда.

Сам Фрейд неоднократно указывал на связь психоанализа с катартическим методом Брейера, подчеркивая то обстоятельство, что фактически случай истерии Анны О. послужил отправной точкой для его исследовательской и терапевтической деятельности, приведшей к возникновению психоанализа. Правда, его акценты в от ношении приоритетности менялись по мере расхождений с Брейером и укрепления позиций психоаналитического движения, в результате чего он все больше акцентировал внимание на различиях между катартическим методом Брейера и его собственным психоанализом. Судя по всему, ему уже не хотелось, чтобы его имя ставилось в один ряд с именем Брейера, а психоанализ ассоциировался с кем то другим. И тем не менее он не отрицал заслуг Брейера, рассматривая его исследования в качестве исходного материала, давшего толчок к возникновению психоанализа.

Иное положение складывалось в отношении признания соответствующих заслуг Жане. После того как некоторые исследователи указали на сходство между его учением о бессознательном и соответствующими представлениями французского врача, Фрейд категорически отрицал какую либо связь с последним, всячески отметал любые слухи о якобы имевших место концептуальных заимствованиях и подчеркивал, что психоанализ в историческом плане абсолютно независим от находок Жане. При чем если при всех расхождениях с Брейером и разрывом дружбы с ним он отдавал последнему дань уважения, то отношение Фрейда к Жане характеризовалось личным неприятием как его воззрений на истерию, так и его оценки психоанализа в целом.

Так сложилось исторически, что Брейер имел дело со случаем Анны О. несколько раньше, чем Жане со случаем Марии. Лечение Анны О. у Брейера завершилось в 1882 году, лечение Марии у Жане происходило после 1882 года. Однако медицинский мир узнал об этих историях в обратном порядке. Жане сообщил о случае Марии в своей публикации, вышедшей в свет в 1889 году, в то время как о случае Анны О. стало известно из совместно написанных Брейером и Фрейдом работ, опубликованных в «Предварительном сообщении» в 1893 году и в «Исследованиях истерии» в 1895 году.

Не исключено, что именно книга Жане, содержащая историю болезни и излечения Марии, побудила Фрейда прибегнуть к более настойчивым уговорам Брейера опубликовать исследования по истерии, включая случай Анны О., чему тот долгое время противился. И совершенно очевидно, что Брейер и Фрейд читали книгу Жане. Более того, при написании «Исследований истерии» они соотносили свои представления о нервных заболеваниях и их лечении со взглядами Жане на истерию.

Наряду с несомненными сходствами между психологическим анализом Жане и психоанализом Фрейда имеются определенные различия. Фрейд был прав, когда писал о том, что из работ Жане не были извлечены выводы, которые сделал психоанализ по отношению к гуманитарным наукам.
Твоё ВНИМАНИЕ полностью концентрируется на том, что я ТЕБЕ говорю.
Только НА ТОМ что я ТЕБЕ говорю. :ma_g: :ps_ih: :ps_ih:
Аватара пользователя
GdeToTam
 
Сообщения: 11304
Зарегистрирован: 21 дек 2011, 15:06

Re: ОЗОН - книги по ГИПНОЗУ и САМОГИПНОЗУ

Сообщение GdeToTam » 22 авг 2015, 21:33

Стефан Цвейг. "Врачевание и психика"

ОЗОН - книги по ГИПНОЗУ и САМОГИПНОЗУ



От производителя

Месмер, этот "трагический одиночка", открывший эру психотерапии, первый в ряду новых психологов, но пришедший слишком рано и потому приписанный к шарлатанам, Мери Беккер-Эдди - изобретательница Christian Science (метода врачевания верою), учительница величайшей религиозной общины в Америке и Зигмунд Фрейд - создатель направления глубинной психологии и психоанализа - вот герои трилогии Ст.Цвейга о врачевателях души.


Ссылка: Стефан Цвейг. "Врачевание и психика"


ОЗОН - книги по ГИПНОЗУ и САМОГИПНОЗУ
ОЗОН - книги по ГИПНОЗУ и САМОГИПНОЗУ
ОЗОН - книги по ГИПНОЗУ и САМОГИПНОЗУ
ОЗОН - книги по ГИПНОЗУ и САМОГИПНОЗУ
ОЗОН - книги по ГИПНОЗУ и САМОГИПНОЗУ
ОЗОН - книги по ГИПНОЗУ и САМОГИПНОЗУ


И в других изданиях:

Стефан Цвейг. "Врачевание и психика"

ОЗОН - книги по ГИПНОЗУ и САМОГИПНОЗУ

Ссылка: Стефан Цвейг. "Врачевание и психика"


Стефан Цвейг. "Собрание сочинений в 8 томах. Том 7"

ОЗОН - книги по ГИПНОЗУ и САМОГИПНОЗУ

Ссылка: Стефан Цвейг. "Собрание сочинений в 8 томах. Том 7"


Стефан Цвейг. "Собрание сочинений в 7 томах (комплект)"

ОЗОН - книги по ГИПНОЗУ и САМОГИПНОЗУ

Ссылка: Стефан Цвейг. "Собрание сочинений в 7 томах (комплект)"


Стефан Цвейг. "Собрание сочинений в 10 томах (комплект)"

ОЗОН - книги по ГИПНОЗУ и САМОГИПНОЗУ

Ссылка: Стефан Цвейг. "Собрание сочинений в 10 томах (комплект)"
Твоё ВНИМАНИЕ полностью концентрируется на том, что я ТЕБЕ говорю.
Только НА ТОМ что я ТЕБЕ говорю. :ma_g: :ps_ih: :ps_ih:
Аватара пользователя
GdeToTam
 
Сообщения: 11304
Зарегистрирован: 21 дек 2011, 15:06

Re: ОЗОН - книги по ГИПНОЗУ и САМОГИПНОЗУ

Сообщение GdeToTam » 15 дек 2018, 16:54

Эртль, Ганс - "Полный практический курс гипнотизма"


ОЗОН - книги по ГИПНОЗУ и САМОГИПНОЗУ
ОЗОН - книги по ГИПНОЗУ и САМОГИПНОЗУ



От производителя

Москва, начало ХХ века. Книгоиздательство "Надежда". Сочинение известного магнетизера и гипнотезера доктора Эртля. С 34-мя рисунками.
Типографская обложка. Сохранность удовлетворительная. Корешок утрачен, обложка и тетради отходят от книжного блока. Надписи на титульном листе, пятна на обложке.

Полный свод гипнотических опытов и фокусов в обществе, рецептов гипнотического воспитания и внушения, лечебник от всех болезней и теория самогипноза. Ясновидение, опыты факиров и поднятие человека на воздух.

Не подлежит вывозу за пределы Российской Федерации.


Ссылка: Эртль, Ганс - "Полный практический курс гипнотизма"
Твоё ВНИМАНИЕ полностью концентрируется на том, что я ТЕБЕ говорю.
Только НА ТОМ что я ТЕБЕ говорю. :ma_g: :ps_ih: :ps_ih:
Аватара пользователя
GdeToTam
 
Сообщения: 11304
Зарегистрирован: 21 дек 2011, 15:06

Пред.

Вернуться в Полезные ссылки ("Ссылки на интересные материалы")

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 15





Top.Mail.Ru